Чувствуя, что начинаю скатываться немного не туда, куда планировала, шумно выдохнула и приказала себе собраться. Отставить распускать нюни!

— Вчера я поняла, что ты хочешь исполнения брачных обязательств в полном объеме. Ты в своем праве, и я не откажу. Это приемлемо для меня, просто… Просто я об этом не думала. Мне необходимо перестроиться. Привыкнуть. Понимаешь?

— Не очень, — скривился Иден. — То есть я тебе не слишком противен, и ты, так уж и быть, потерпишь?

— Чушь! — Я не удержалась и фыркнула в голос. — Я сказала совершенно иначе! Ты очень привлекателен! Просто я до последнего желала только партнерских отношений, с самого первого момента поставив табу на чувствах! Как ты не можешь понять, что чувства и дело — вещи несовместимые?

— Но что, если чувства сильнее разума? — В глазах титана промелькнуло нечто странное, и он, приблизившись ко мне, присел перед кроватью на корточки, так что мне пришлось смотреть на него сверху вниз. Взял за руку, поднес к губам и едва ощутимо поцеловал мои пальцы. — Что, если я впервые понял, что женщина мне дорога не потому, что я обязан защищать ее по соглашению, не потому, что мне удобно пользоваться ее знаниями, а потому, что я сам хочу о ней заботиться? Варить для нее шоколад, следить, чтобы она не слишком уставала, обнимать за талию, чтобы на нее не смели смотреть другие мужчины, уничтожать целые кланы под корень, только чтобы больше никто не смел на тебя покушаться? Что, если я готов забросить все дела в Тартар, лишь бы ты поскорее выздоровела и снова улыбнулась?

Растерянность, возникшая после этих внезапных признаний, оказалась для меня абсолютно неожиданной. Впервые я не понимала, как реагировать. Что говорить. Как смотреть…

Поэтому нервно улыбнулась и промямлила:

— Не надо забрасывать дела. Я уже почти выздоровела.

Его пронзительный взгляд вдруг стал таким невыносимым, что я не выдержала и пожелала внести окончательную ясность, впившись в его лицо ответным требовательным взглядом.

— Ты меня любишь?

— Я не знаю, как правильно расшифровывается это слово. Никогда не любил раньше и понятия не имею, способен ли вообще на любовь. — Улыбка титана отдавала растерянной грустью, а пожатие плечами вышло чересчур неопределенным. — Я просто хочу, чтобы тебе было хорошо. Чтобы ты была в безопасности и ни в чем не нуждалась. Хочу, чтобы была рядом. И была счастлива.

Лучше бы он промолчал…

Но вместо этого титан тихо добавил:

— В чем бы это ни выражалось.

В идеале мне снова нужен был тайм-аут. Минимум недельный. Но промолчи я или, того хуже, выстави Идена за дверь, и я бы навсегда убила в нем ребенка. Того самого, который нашел в себе силы признаться мне в своих чувствах. Они были настолько искренними и светлыми, что, когда в моей голове промелькнули возможные ответы и эгоистичное желание отмотать время на сутки назад, я мигом почувствовала себя сволочью. Недостойной сволочью.

Но нет.

Этот мужчина достоин только лучшего.

И пусть мои чувства далеки от его, но я сделаю все, чтобы наше дальнейшее будущее не стало для нас обоих кошмаром.

Поэтому я мягко улыбнулась, подалась вперед и поцеловала своего мужа.

— Это самое романтичное, что я слышала в жизни. И так… титанически. Давай попробуем стать счастливыми вместе.

Он так забавно опешил, что я улыбнулась еще шире и с легким намеком на игривость поинтересовалась:

— Кстати, как считаешь, можно ли стать счастливым, всего лишь позавтракав?

— Можем проверить, — хитро ухмыльнулся муж, сумев достаточно быстро взять себя в руки. — Тебе в постель?

— О нет! Никаких постелей! Належалась на годы вперед! Только кухня, только хардкор! Кстати, выйди, я оденусь.

— Выйди?

На меня посмотрели с искренней обидой.

— Выйди. — Я требовательно указала пальцем на дверь. — Я согласилась попробовать, но не сию секунду. Мне надо привыкнуть. И тебе тоже. Нам обоим… надо. Привыкнуть.

Под конец своего монолога я немного сбилась, не сумев выдержать строгий тон под его ироничным взглядом, так что не придумала ничего лучше, чем обиженно стукнуть его по плечу.

— Эй! Хватит! Иден!

— Ладно, ладно. — Титан со смехом поднялся и направился к двери. — Одевайся, жду тебя снаружи. Если что — зови, приду на помощь.

Даже не сомневаюсь!

Я не солгала, когда сказала, что належалась на годы вперед, но легкая слабость все еще давала о себе знать. Одевалась я неспешно, выбрав для завтрака легинсы и свободную футболку. Умылась, расчесалась, убрала волосы в хвост и только после этого вышла в коридор. Как и обещал, Иден терпеливо дожидался моего выхода, моментально обняв за талию, стоило мне только сделать к нему шаг.

— Эй? Что за фамильярность?

— Ни в коем случае. — Меня смерили возмущенным взглядом, хотя в тоне проскользнуло нечто абсолютно иное. — Ты сама пошатнулась, и я просто оказал тебе поддержку. И не спорь, все равно не отпущу. Отец Федор вообще хотел прописать тебе постельный режим на всю предстоящую неделю, но я заверил его, что ты сильнее, чем кажешься. — И уже серьезнее уточнил: — Я ведь прав?

Рассердиться всерьез на этого великовозрастного ребенка, который, кажется, решил прямо с этой минуты приступить к обещанному «привыканию», не получилось, да, честно говоря, не очень и хотелось, поэтому ответила я с доброжелательной улыбкой:

— Прав. Мне уже намного лучше. Спринтерский забег не обещаю, но вполне способна передвигаться по дому. До кухни точно.

— Тогда идем.

А внизу нас ждал празднично накрытый стол, завтрак из пяти блюд и сияющая Настасья.

Почему-то до меня только в этот момент дошло, что все это время в моей комнате круглосуточно работала радионяня. Конфуз. Задача номер один — избавиться от электронного шпиона сразу же, как только вернусь в свою спальню.

Задача номер ноль — отчитать кое-кого излишне скрытного!

Не торопясь садиться за стол, я подбоченилась и ехидным тоном поинтересовалась у вмиг напрягшейся кикиморы:

— Настенька, а почему ты мне ничего не сказала еще позавчера?

— О чем? — приглушенно пискнула замершая нечисть, стреляя испуганным взглядом на стоящего рядом со мной титана.

— О том, что я замужем.

— А вы не знали?

Изумление Настасьи было настолько ярким и искренним, что уже я замерла и удивленно вздернула брови. Повернула голову к Идену и взглядом предложила ему пояснить.

А этот… Титанический редиска просто пожал плечами и подтолкнул меня по направлению к столу, излишне воодушевленно заявляя:

— Есть хочу, умираю! Настя, остальные уже встали?

— С зарей еще! — торопливо зачастила кикимора, явно не возражая сменить тему. — Позавтракали наспех да делами своими занялись: Костя с машиной возится, а отец Федор руку заново разрабатывает.

— Руку? — Под давлением Идена я села за стол, но при этом все равно заинтересованно спросила: — Что с рукой?

— Ой, вы ж еще главного не знаете! — обрадованно воскликнула Настасья и не замедлила ввести меня в курс дела: — Господин Иден же что учудил! Батюшке нашему еще второго дня новые конечности из металла живого сотворил! На вид больно непривычные, но работают прям как настоящие! Всякие чудеса видала, но чтоб такое… Самое что ни на есть чудо!

Я перевела удивленный взгляд на супруга, отмечая его легкое смущение от похвалы, и поняла, что не прочь узнать все без исключения подробности дней, проведенных в кровати. Особенно те, которые касались «чудес».

Правда, перед этим пришлось поесть, причем не упустив ни одного блюда, заботливо приготовленного разошедшейся кикиморой, но это того стоило. Как только мы перешли к какао и ягодному пирогу (он в меня уже не лез, но пришлось откусить и одобрительно поднять палец вверх, чтобы у меня прекратили стоять над душой), Иден неторопливо приступил к рассказу.

Сначала кратко прошелся по тем тревожным часам, когда я лежала при смерти, с особым уважением отметив профессионализм отца Федора и собранность Константина. Затем вскользь упомянул о допросе и том, что я уже успела узнать из эфира сама, то есть название клана и излишнюю обидчивость Васенко. Потом, косо глянув на притихшую Настасью, поспешившую заняться посудой, загадочно хмыкнул и добавил: